Щас я получу тапком по морде, причем от всех.

среда, 31 марта 2010

12:01

Щас я получу тапком по морде, причем от всех.

Dafna536

Sorry I missed church. I was busy practicing witchcraft and becoming a homosexual

А вообще, а вообще - это еще вопрос, что более отвратительно в социальном и моральном плане: Абрахам, укрощающий чудовище и монстра, уничтожившее кучу народа и планировавшего дальнейшие убийства, пусть и жестокими методами, но сумевший поставить это самое чудовище на службу людям, или Интегра, простите, трахающаяся с монстром.

UPD Вы просто отвлекитесь от прекрасного сексуального образа высокого черноволосого красавца и представьте на его месте...кого-то другого, кто убил не меньше 3 миллионов.
И если уж говорить о каноне - что может быть каноничней истории. Замечательный мужчина Влад Цепеш с неординарным чувством юмора-Цепеш обнаруживает, что в стране много нищих. Он созывает их, кормит досыта и обращается с вопросом: «Не хочется ли им навсегда избавиться от земных страданий?». На положительный ответ Цепеш закрывает двери и окна и сжигает всех собравшихся заживо.
-Существует рассказ о любовнице, которая пытается обмануть Цепеша, рассказывая о своей беременности. Цепеш её предупреждает, что не терпит лжи, но она продолжает настаивать на своём, тогда Цепеш вспарывает её живот и кричит: «Я же говорил, что не люблю неправды!».
-Однажды приехали к Цепешу послы итальянские. Сняли шляпы, а под шляпами у них шапочки маленькие. И был у них обычай: шапочки эти ни перед кем не снимать, даже перед их императором. И приказал Цепеш своим людям гвоздями прибить послам шапочки прямо к головам.

Множеству колов, с подвешенными на них людьми, придавались различные геометрические формы, рождаемые фантазией Цепеша. Существовали различные нюансы казней: одним кол вбивали через задний проход, при этом Цепеш специально следил, чтобы конец кола ни в коем случае не был слишком острым — обильное кровоизлияние могло слишком рано прекратить мучения казнимого. Правитель предпочитал чтобы мучения казнимого продлились хотя бы несколько дней. Другим колья вбивались через рот в горло, и они повисали вверх ногами. Третьи повисали, пронзённые через пупок, четвёртым протыкали сердце. Также применялись казни в виде варки живьём в котле, обдирание кожи с выставлением на съедение птицам, удушение и т. д.

По его указанию, жертв насаживали на толстый кол, у которого верх был округлён и смазан маслом. Кол вводился во влагалище (жертва умирала практически в течение нескольких минут от обильной кровопотери) или анус (смерть наступала от разрыва прямой кишки и развившегося перитонита, человек умирал в течение нескольких дней в страшных муках) на глубину нескольких десятков сантиметров, потом кол устанавливался вертикально. Жертва под воздействием тяжести своего тела медленно скользила вниз по колу, причем смерть порою наступала лишь через несколько дней, так как округлённый кол не пронзал жизненно важные органы, а лишь входил всё глубже в тело. В некоторых случаях на колу устанавливалась горизонтальная перекладина, которая не давала телу сползать слишком низко, и гарантировала, что кол не дойдет до сердца и иных важнейших органов. В таком случае смерть от потери крови наступала очень нескоро. Обычный вариант казни также был очень мучительным, и жертвы корчились на колу по несколько часов.

Цепеш стремился соизмерять высоту колов с социальным рангом казнённых — бояре оказывались выше посажены на колах, чем простолюдины, таким образом, по лесам посаженных на кол можно было судить о социальном положении казнённых. Известен случай, когда однажды тиран приказал своим стражникам прибить к головам гвоздями шапки иностранных послов, которые отказались снять их, войдя к князю в покои. Послов послал Мехмед II, узнав об этом, он пошёл на Влада войной.

Совсем не монстр. Такой человечный человек. Так и представляется он раскаившимся, понуро склонившим голову перед суровым, но справедливым дьдькой Абрахамом. Бедняга. Он так одинок и несчастен. Ну и что, что он вампир. У него тоже есть сердце и чувства. Исключительно флаффный персонаж Алукард-Дракула.

@темы: Hellsing, I dare say...