Helldogtiapa

Добрый день!
Выложила перевод фика Helldogtiapa "О Диккенсе" www.fanfiction.net/s/9140800/1/Dickens
Замечания, предложения пишите сюда. Думаю, ошибки там есть, но англоязычной беты у меня, к несчастью нет.
P.S. Кстати русскоязычная бета тоже очень нужна. Перевожу фик с английского

@темы: Hellsing, Alucard/Pip, Fanfiction

---

Реал. Анапа.

Месяца два не заходила на diary. Даже новую главу Leashed так и не дочитала до конца. А я ведь до сих пор лелею мечту начать перевод нового Поводка. Уж больно "вкусными" мне показались первые главы нового произведения Счин позапрошлым летом. Но труд для меня чересчур ответственный, сомневаюсь, что смогу осилить, потому как если художественное творчество мне еще удается, то писательское мастерство хромает не на шутку.

Живу кочевой жизнью в Анапе уже четвертый, кажется, месяц. У нас там объект. Строим одно из зданий санатория для военных. На кой черт МО РФ такие шикарные санатории с "причалами для маломерных судов", спортивно-оздоровительными комплексами и термальными ваннами, десятками многоэтажных корпусов с ресторанами, кафе и пр. я пока не очень понимаю. Наверное, там будут отдыхать простые солдаты и офицеры, честно отсужившие много лет на благо Отечества. Площади застройки поистине гигантские. Будете в Анапе на Пионерском - заходите в гости. Благо теперь хотя бы тепло. А то погодка была чисто курортная - то снег, то ураганы, то свет отключат, то воду, ну и грязи на стройке соответственно по колено. А еще у нас тут дельфины. Недавно в одном сносимых зданий нашли коробку с головой и хвостом. Видимо, гости из Средней Азии кушали шашлык.

@темы: Real life

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Уильям Фитчер

Вот этого дядьку я хочу на роль Алукарда. Не смотрите, что у него голубые глаза и светлые волосы. Рикмана же загримировали под Снейпа. А тут тип лица в моем понимании просто идеал. И вообще момент из фильма шикарный. Веселье начинается на 1:46 секунде.
UPD: И рожица у него шкодная.

@темы: I dare say..., Video

---

16.03.2011 в 16:00

Пишет  Dr. Darmon:

16.03.2011 в 10:51

Пишет  Anorien:

Всем интересующимся
Мне надоело ничего не знать и я пошла к папе. В итоге...

...выяснилось, что никаких юридических прав на Курилы у нас на самом деле нет. Ололо.
А именно:
1. Когда-то давно эти острова принадлежали айнам, их очень теснили японцы, и айны заключили с Россией договор о подданстве, таким образом ища защиты. Тем не менее, такие договора соблюдались из рук вон плохо и по европейским юридическим законам реальной силы не имели.
2. Затем в 1875 г. мы официально заключили уже с Японией соглашение о разграничении этих территорий. По этому соглашению японцам отходили 4 южных курильских острова, а все остальное нам, включая Сахалин.
3. В последствие, по итогам русско-японской войны 1905 г., которую мы проиграли, японцы снова получили все острова, причем опять-таки вполне официально.
4. И наконец, в 1945 г., когда Россия в качестве союзницы Америки вступила в войну против Японии, мы оттяпали их назад. Но, тут есть один маленький юридический нюанс--никакого мирного договора с Японией по этому поводу мы не заключали, и сами японцы ничего такого не подписывали. Что касается того договора, который они заключили с США, то мы в нем не участвовали, поскольку на момент договора уже находились в состоянии Холодной войны с Америкой.

Таким образом вырисовывается вообще очень интересная ситуация. Японцы по идее могут требовать вообще все острова включая Сахалин, но хотят всего-навсего те 4 южных острова, которые принадлежат им по минимум двум юридическим документам. Мы не соглашаемся, хотя вобщем-то крыть нам нечем. И обоснуй, что мол мы первые их открыли когда-то давно--не работает.
А теперь, внимание, вопрос: почему не отдать острова? Все просто--нельзя создавать прецендент, ибо в наше время, создашь подобный прецендент, и тут же набегут еще желающие на возвращение всяких спорных территорий. Так и маемся.

@темы: Real life

---

Сказать, что это ужас - ничего не сказать...

Уж насколько я не эмоциональный человек, а тут страшно..

@темы: Real life

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Videros не перестает удивлять

Alucard: Potrait by ~Videros on deviantART

---

Awwwww ^_^ Это божественно!

09.09.2010 в 22:52

Пишет  /Melissa/:

Музыкальное восторженное
С подачи Левиан, за что мне хочется её расцеловать, наслаждаюсь немецкой версией мюзикла по Дракуле. (Водится на рутрекере. Скачивание на ифолдере: немецкая, англоязычная (демо-версия, песни не все).)
В немецком я ни бельмеса, но даже при наличие оригинальной бродвейской мне эта кажется намного более органичной по языку.

Ария Абрахама после покуса и смерти Люси:

Шиппер во мне при прослушивании этой песни вопиёт

Дуэт Дракулы и Хелсинга:

Первым вступает Дракула, потом они чередуются, но пока что временами они для меня путаются, что придает в моих глазах этой песне особенную прелесть - родство противоположностей и всё такое.
Опять же с подачи Левиан найден стихотворный перевод на русский:

"Довольно!"

Довольно!

Дракула:
Ей твоей уж не быть, старикан, твои тщетны старания
И бесславен финал, умирай – иль беги зверем раненым.
Ты жизнь свою растратил попусту, дурак!

Ван Хельсинг:
Нет, такою, как ты, я ей стать не позволю, покуда жив.
Твое время ушло, с этих пор не сгубить тебе ни души
Теперь я точно знаю – ты мой главный враг!
Довольно!

Дракула:
Довольно! Игре конец!
Лучше сдайся без боя мне, если ты не глупец.

Ван Хельсинг:
Довольно! Мы знаем все наперед:

Дракула + Ван Хельсинг:
Победит лишь один из нас, проигравший – умрет!

Дракула:
Ты считаешь себя мудрецом, ты прочел много умных книг
Но что проку от них, Тьма сильней…

Ван Хельсинг:
Нет, тебе не отсрочить миг,
Когда твои злодейства разом прекращу!

Дракула:
Буду жить я века и попью еще кровь твоих правнуков
Ваша жизнь коротка, ваш удел – беспросветен и бестолков
А я свободен делать все, что захочу!
Довольно!

Ван Хельсинг:
Довольно! Игре конец!
Лучше сдайся без боя мне, если ты не глупец.

Дракула:
Довольно! Мы знаем все наперед:

Дракула + Ван Хельсинг:
Победит лишь один из нас, проигравший – умрет!

Ван Хельсинг:
Ни к чему все твои слова, поскорей отправляйся в ад!

Дракула:
До чего жалок твой финал, свою битву ты проиграл!
Как ты сдохнуть желаешь?

Ван Хельсинг:
На могиле твоей!

Дракула + Ван Хельсинг:
Довольно!
Довольно! Игре конец!
Лучше сдайся без боя мне, если ты не глупец.
Довольно! Мы знаем все наперед:
Победит лишь один из нас, проигравший – умрет!
Мы еще поглядим,
Кто из нас победит!

Очень советую к прослушиванию, ибо музыка роскошная, голоса и эмоции на высоте.
Тексты немецкой версии можно найти вот здесь, но сайт требует регистрации для просмотра полных текстов.
Тексты английской версии вот здесь, но, кажется, тут они не все. (Но я особо не искала, потому что меня больше интересовали немецкие.)

---

Начало непонятно чего. AU-встреча Дракулы и Хеллсинга.

Мой шеф сегодня очевидно был в хорошем настроении. Когда мы общались в кабинете - кто-то позвонил в офис, как оказалось, ошиблись номером. Так он разговаривал с этим товарищем таким натурально сексуальным голосом, как будто тут не отдел капитального строительства МО, а бюро интим-услуг. Человек на том конце провода видимо подофигел основательно, потому что переспросил куда он попал кажется раза три. Я тоже мягко говоря удивилась. А вы говорите военные...
Я все такое в делах, в делах. Опять не высыпаюсь. Блин.
Зато мне сегодня сказали, что мой английский улучшися ^_^ Иииии...какая прелесть! Но написать начало-то я написала, а вот что дальше с моими персонажами делать - я не знаю. Предложения?

The semidarkness of this little cafe was quite soothing. Van Helsing rubbed the bridge of his nose, sighing. It was late in the afternoon and he was extremely tired and annoyed with the workshop which had been carried on by the London university. All he wanted now was to dinner in a quiet place. Alone. Without those bored faces of old noble professors and their arrogant assistants. That’s why he had chosen this place, far enough from the university and all the crowded streets, with no people around here at this time. The only person, except himself and a waiter was a thin dark figure two tables away from him. The man’s appearance, as Helsing could notice from a passing glance, was strange for London streets – despite fine clothes, he looked unusual to say at the least: long locks of slightly curling black hair were covering half of his face, and the man was all dressed in black except the ridiculous red tie around the pale neck and a fur cape, dangling from his shoulders. An artist, maybe, or an actor, Van Helsing shrugged. They often dressed eccentric. Abraham bowed slightly at the entrance as the man was looking straight at him, then passed to his table and took a sit, leaning back in his chair and unfolding the papers he bought on the way here.
When the waiter finally came to him, Helsing ordered a chicken and a pudding with a cup of tea.
Skimming the articles absently, while waiting for his dish to come, he noticed with displeasure that the stranger was still watching him. And not just watching – staring at him. This was annoying. Abraham didn’t like to be watched, especially while he was eating. He also noticed with his side vision that the only thing that was on the man’s table was a bottle of red wine, opened, but not touched, and a clear empty glass, the man was twisting by the stem in his long thin fingers. Who could ever this stranger be? Another male prostitute, Abraham happened to meet in his rare journeys to the north of his town? Impossible. Not in the broad daylight, not in the centre of London. And the man’s clothes both as wine, he had ordered, seemed to be not of the cheap ones.
For some time Abraham tried to ignore his gaze in a hope that the stranger would lose his interest in him, but the man continued to stare as if Helsing was a kind of exotic animal at a zoo. Finally Abraham lost his patience and lowered the newspaper down to the table, turning to the impudent stranger with a strained smile. “Do we have the pleasure to know each other?” he asked in a cold defiant tone. The stranger raised his eyebrows at the surprise of the sudden reaction, then smiled broadly “I sincerely doubt it” He answered in a sickly-sweet voice. This mocking smile and luscious words enraged Abraham, though he tried to stay calm, his anger was quite noticeable now “Haven’t anyone told you then, that staring at people, you unfamiliar with, is at least impolite?”
The stranger stood up and paced to Helsing’s table in a cat -like manner and standing right before it made a deep long bow. “Allow me to introduce myself” the man announced, straightening “My name is Alfred Hoffman And I’m very sorry about my impolite behavior. Please forgive me, for I’m a stranger here. I came to this marvelous island two weeks ago from my native land and still don’t know all the customs and traditions of this country.”
As he talked, his speech was becoming more and more unintelligible, because he began to talk with a terrible accent, distorting the words, which was strange, because his first answer was spoken in a pure English. Van Helsing leaned back in his chair with a sigh – the foreigner was obviously mad, it was clear from the glimpse in his eyes. Such a specimen would interest Seward, but not him. He, himself, was often loyal to insane people and pitied them, but not now, when he was so tired and exhausted. Though he felt that his rage had suddenly disappeared, leaving its place to dull annoyance and a bit of surprise. Maybe that was not as bad as it seemed, he and Seward would laugh, remembering this story someday later.
“My name is Abraham Van Helsing” he paused, still not sure, if he wanted to talk to this geezer. “So what do you want from me, Alfred Hoffmann?”
The foreigner smiled and slid to the chair across the table, resting his hands on the table and leaning forward “You fascinate me, Abraham Van Helsing.” He whispered in a silky voice “You are so unlike all the Englishmen I see on the streets here” And now he was talking without an accent again.
Abraham smirked, fighting the wish to lower his eyes. He didn’t like the glance of the stranger. “Maybe that’s because I’m naturally Dutch?”
Hoffmann leaned back in the chair and threw his head back, laughing almost soundlessly, just his shaking chest showing the level of his amusement. “Oh, no, no.” He scoffed, turning his eyes back to Helsing’s totally unamused face “That’s not what I wanted to say. No. I mean you differ from common folk – you speak different, you move different, you breath different, gosh!.. you even smell different! I feel it but I can’t explain” He leaned across the table “Who are you, Van Helsing?"
Van Helsing frowned - this lunatic could be more dangerous then he supposed. He was going to answer something harsh, but in that moment the waiter came to their table, brining the dish and for several moments silence hang over the hall and there was only the sound of claning tableware breaking it.
When the waiter left, Abraham looked at the hot chicken, which was lying on the plate, exhaling the odorous smell, doubtfully . He seemed to have lost his appetite. "I'm just a doctor" he stated, still looking at the chicken, then raised his eyes to his interlocutor

@темы: Hellsing, Abraham/Alucard, Mine, Fanfiction

---

Для себя

По мотивам дискуссии про синдром Аспергера. Уж очень мне подходит это расстройство. Все на английском с английскими субтитрами. Украдено тут community.livejournal.com/asperger_ru/?skip=10

Руководство по выживанию для аутистов www-users.cs.york.ac.uk/~alistair/survival/
bookap.info/psyanaliz/makviliams/gl14.shtm

@темы: Video

---

15.08.2010 в 22:26

Пишет  Рысявка:

Бугагашечки!!!

15.08.2010 в 22:23

Пишет  Пелегрин:

15.08.2010 в 21:57

Пишет  Incognit_A:

Ацкий пазитиФФ!
Ржу-нимагу!

15.08.2010 в 21:45

Пишет  Indrikhole:

Жизнь прекрасна
Пока есть люди, делающие такие клипы!

</div>

@темы: Humor, Video

---

Oscar Wilde quotes

Посмеялась. Некоторые цитаты просто гениальны.

To love oneself is the beginning of a lifelong romance. (Любовь к себе - это начало романа длящегося всю жизнь)
A true friend stabs you in the front. (XDDD Видимо ответ на выражение A true friend never stabs you in the back)
Always forgive your enemies - nothing annoys them so much.
America is the only country that went from barbarism to decadence without civilization in between.
Every saint has a past and every sinner has a future.
Everybody who is incapable of learning has taken to teaching.
It is perfectly monstrous the way people go about nowadays saying things against one, behind one's back, that are absolutely and entirely true.
Everything popular is wrong.
He has no enemies, but is intensely disliked by his friends.
How marriage ruins a man! It is as demoralizing as cigarettes, and far more expensive.
I am so clever that sometimes I don't understand a single word of what I am saying. (Я настолько умен, что временами не понимаю ни слова из того, что я говорю)
If you pretend to be good, the world takes you very seriously. If you pretend to be bad, it doesn't. Such is the astounding stupidity of optimism. (Если притворяешься хорошим, тебе верят. Если плохим - нет. Ну что за идиотский человеческий оптимизм)
I have the simplest tastes. I am always satisfied with the best. (У меня самые простые вкусы - я всегда довольствуюсь лучшим)
It is absurd to divide people into good and bad. People are either charming or tedious.
Whenever cannibals are on the brink of starvation, Heaven, in its infinite mercy, sends them a fat missionary.
Laughter is not at all a bad beginning for a friendship, and it is far the best ending for one.
Life is too important to be taken seriously. (Жизнь слишком важна чтобы относится к ней серьезно)
The books that the world calls immoral are books that show the world its own shame.
The only thing to do with good advice is to pass it on. It is never of any use to oneself.
The public is wonderfully tolerant. It forgives everything except genius.
I can stand brute force, but brute reason is quite unbearable. There is something unfair about its use. It is hitting below the intellect.
If you want to tell people the truth, make them laugh, otherwise they'll kill you
The pure and simple truth is rarely pure and never simple. ( Простая чистая правда очень редко бывает чистой и уж никогда простой)
The world has grown suspicious of anything that looks like a happily married life. (Мир стал подозрителен ко всему, что выглядит как счастливая супружеская жизнь)
The world is a stage, but the play is badly cast. (Жизнь конечно театр, но актеры в нем хреновые)
There is no sin except stupidity.
These days man knows the price of everything, but the value of nothing.
When good Americans die they go to Paris.
Whenever people agree with me I always feel I must be wrong. (Когда люди со мной соглашаются, я чувствую, что где-то я ошибся)
Who, being loved, is poor?
Women are made to be loved, not understood.
When the gods wish to punish us they answer our prayers. ( Когда боги хотят наказать нас, ониотвечают на наши молитвы)

@темы: Humor

---

Абрахам Ван Хелсинг

И снова соционика. Все описания психологических типов взяты с сайта www.socionika.info
Итак, если допустить, что Абрахам - Сенсорно-логический экстраверт

Описания типов личности по Вайсбанду

Описания типов личности по Вайсбанду

Сенсорно-логический экстраверт - "Жуков"

1.Конечный результат - единственное, что его интересует. Все, что нужно для достижения этого "Конечного результата" считает своим кровным делом. Волевой, целеустремленный человек. "Если звезды зажигаются по ночам, значит это кому-нибудь нужно". Подчеркнуто не демонстративен, об оставленном у других впечатлении не заботится. "Не понял, повторите" - говорил С.П.Королев. Это "Не понял" мог себе позволить не каждый руководитель. Все что делает, делает увлеченно, страстно и намерен довести до конца. У него характер неугомонного борца, который должен во что бы то ни стало одерживать верх над тем или иным противником. "Не следует избегать трудностей! Нужно уметь их преодолевать" - его девиз.

2.Решительный и жесткий характер. Выражение "Строг, но справедлив" стало уже банальным по отношению к таким людям. Маршал Жуков был крут, очень крут. Только он мог сказать Сталину: "если вы считаете, что начальник, генштаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника генштаба и послать на фронт". Не сомневается в своем праве руководить людьми. При всей любви к коллегиальности последнее слово всегда оставит за собой. Это, обычно, компенсируется глубокой увлеченностью делом и умением увлекать людей.

3.Хороший тактик. Быстро схватывает создавшуюся ситуацию и расстановку сил. Принимает решение и действует. Способен на политическое лавирование, но никогда не упустит, все же, свою линию. Обладает сильной логикой, но это логика целеустремленная, "партийная", Она служит не для философического умствования, а для творческого поиска кратчайшего пути к цели. Ему легче поступиться логикой, чем целью.

4.Мало подвержен страху, ненависти и другим отрицательным эмоциям. Не удивляется и не завидует. Чем опаснее ситуация, тем он собраннее и решительнее.

5.Не любит говорить о чувствах. Это не его епархия. А если промолвится чувствует себя так, будто сам себя предал. Боится любви как незаслуженной роскоши. Боится и любых других чувств. Судя о других по себе, не сомневается, что может быть желаем; но редко бывает уверен, что также и любим. Нуждается в эмоциональной поддержке партнера и подчиняет ему свои эмоции.

6. В поступках же не склонен приспосабливаться к партнеру, а только диктовать.

Описание типа личности по Гуленко

Описание типа личности по Гуленко

Описание по функциям

1. F - силовая сенсорика

Решительный человек, способный оказать силовое давление, если того требует ситуация. Настроен на победу любой ценой. Чем больше препятствий встречает на пути, тем собраннее становится и активнее наступает. Уверен в своей правоте, ему чужды сомнения и колебания. Категоричен в оценках. Последнее слово оставляет за собой. Выставляет ультиматум: раз вы меня выбрали, то теперь подчиняйтесь. Умеет найти самое слабое место у противника. Если прямая атака успеха не приносит, начинает обход сбоку или с тыла. Нередко действует через третьи лица.

2. L - структурная логика

В уме хорошо просчитывает различные планы действий, останавливаясь на наиболее логичном для данной ситуации. Справляется с задачами на смекалку. Умеет сгруппировать людей вокруг себя под конкретную цель. Каждому отводит четкое место в своей команде. Уверенно координирует совместные действия. Контролирует лишь узловые пункты, не вникая в детали. Его интересует результат, а не процесс. Старается все просто и доступно объяснить, приводя наглядные примеры. Хорошо улавливает логику действий других людей, поэтому выиграть у него может лишь тот, кто постоянно ее меняет. В нестандартных, нелогичных ситуациях теряется.

3. I - интуиция возможностей

Периодически становится задумчивым. Уходит в себя, размышляя над перспективами дел и вновь открывающимися возможностями. Заставляя себя, добивается того, что другим кажется практически невозможным. Смело отвечает на вызов, когда ставят под сомнение его способности. Считает себя наделенным необыкновенным умом. Улавливает ситуацию в целом. Гибко перестраивается, если дело утратило перспективу. На людях с удовольствием демонстрирует свою эрудицию, фундаментальные знания. Не прочь выступить в роли покровителя или мецената.

4. R - этика отношений

Трудно дается установление личных отношений с людьми в неформальной ситуации. Нетерпим и неуступчив, склонен к диктату в отношениях. Не верит, что существуют чистые, платонические отношения. Нередко заявляет, что он "за справедливость" - за равные отношения со всеми. Тем не менее, имеет своих любимчиков или гонимых. Хорошо относится лишь к тем, кто уважает его друзей и выступает против его врагов. Сам строит себе систему этических ценностей, которая часто не согласуется с общепринятой. Не терпит, когда от него требуют личных обязательств. Тех, к кому привязался, долго не отпускает от себя. Стремится их всячески поставить в зависимость, "приручить".

5. Т - интуиция времени

Хорошо воспринимает слова успокоения, положительные прогнозы, веру в будущее. Пессимизм и суеверия злят его. Его успокаивает и расслабляет легкий, беспроблемный стиль общения, оптимистическое мировоззрение. Для любого дела отводит отрезок времени, по истечении которого выносит окончательное решение: продолжать его или прекратить. Больше одного шанса не представляет. Время смягчает его жесткий нрав. Потерпев ряд труднообъяснимых поражений, начинает задумываться о судьбе, может обратиться к религии, заняться благотворительностью.

6. E - этика эмоций

Если его довести, способен проявить беспощадную ярость. В такие минуты не может остановиться в гневе. Очень азартен. Любит соревнования, шумные компании, где можно расслабиться, эмоционально разрядиться. Любит, когда его воодушевляют, поднимают настроение. Его эмоциональное состояние во многом зависит от эмоций окружающих. Любит послушать музыку. Она настраивает его, создает душевное равновесие.

7. S - сенсорика ощущений

Комфорт, хорошие материальные условия для жизни - его заветное желание. Стремится обеспечить это себе и своим близким. Без этого чувствует себя нереализованным, неудачником. Не уважает людей хилых, со слабой физической подготовкой. Гордится своей хорошей физической формой или очень переживает, если ее нет. Из-за неумеренности влечений быстро растрачивает природный запас здоровья. Обижается, если его называют незаботливым человеком. Внешний вид либо недемонстративный, либо подчеркнуто статусный. У него плохо развито чувство гармонии, эстетический вкус. Сильно подвержен физическим инстинктам, в частности сексуальным. Телесные потребности удовлетворяет раньше духовных.

8. Р - деловая логика

Хороший хозяин, который умеет поставить дело. Из любых предприятий извлекает пользу. В делах не склонен к экономии. Мелкие суммы не ценит. Бережлив лишь в крупном. Имеет ремесленные навыки. Однако при большой рабочей нагрузке наймет людей, которые сделали бы это за него. Любит управлять сложной техникой в экстремальных ситуациях. Людей также проверяет в деле, бросая необученных "плавать" сразу на глубину.

Внешние признаки

СЛЭ лучше всего определяется по фигуре и характеру движений. СЛЭ с усиленной сенсорикой имеет, как правило, худую фигуру. Если это женщина, то часто имеет хрупкий, утонченный вид. Движения неторопливые, флегматичные. Со стороны производит впечатление спокойной уверенности в себе. Фигура СЛЭ с усиленной логикой иная. Она в той или иной степени плотная, коренастая, крепко сбитая. Движения раскованные, свободные. Когда стоит на месте, для него характерны непроизвольные колебания рук и всего тела, но спокойные, не резкие. Hoc - нейтральный, непримечательный. Брови часто с изломом, подвижные, иногда несимметричные. Показывая свое неудовлетворение, грозно сводит их к переносице. Глаза, если усилен сенсорный компонент, с возрастом становятся запухшие, обрамленные довольно крупными складками кожи у век. У логических подтипов глаза периодически прищуриваются. Губы - тяжелые, полные, малоподвижные, из-за чего иногда бывает некоторая невнятность речи. Одевается СЛЭ неброско. Старается придерживаться некоторого нейтрального стиля, неподверженного колебаниям моды. Если это женщина, то предпочитает неяркие, пастельного цвета тона. У мужчин часто официальный стиль одежды, костюм. В этом проявляется стремление СЛЭ не выделяться, оставаться в тени.

Манера общения

Для него характерна сдержанная, корректная манера вести беседу. Если усилен логический компонент, то общение очень раскованное, свободное, с улыбкой и проявлениями положительных эмоций. Часто первым здоровается. Свое отношение к обсуждаемому вопросу прямо не выражает. Старается внимательностью и чуткостью расположить человека к себе, задает ему много вопросов, расспрашивает о проблемах, просит высказать личное мнение. Все это делается в деликатной, корректной форме, что очень располагает людей к ответу. Во время диалога характерен следующий момент, позволяющий уверенно идентифицировать данный социотип. СЛЭ после реплики собеседника делает паузу, как бы задумывается, для того, чтобы осмыслить поступившую информацию и дать нужный ответ. Во время такого обдумывания склонён прищуривать глаза. Другая особенность его манеры общения это отсутствие боязни показать свою неосведомленость или непонимание какого-либо вопроса. Никогда не стесняется переспросить, уточнить. Когда объясняет сам, делает это неторопливо, с расстановкой, разъясняя все на простых примерах из практики. Заслуживает внимания с точки зрения внешней диагностики и его способ заканчивать разговор или дискуссию. После того как дал возможность всем высказаться, высказывается сам, как бы подводя итог. Последнее слово оставляет за собой. При необходимости может "посадить человека в лужу", разгромив его одной репликой или фразой, сказанной в подходящий момент. Если этот момент долго не наступает, может спровоцировать человека на активность, для того чтобы нанести удар в "больное" место.

Особенности поведения

Поведение СЛЭ характеризуется железной выдержкой и хладнокровием. Задуманную глобальную цель достигает во что бы то ни стало. На суету вокруг себя не обращает внимания. Если надо, не останавливается ни перед какими методами, не принимая во внимание этические нормы. Свою деятельность разворачивает вширь. Когда утрачивает контроль над делом ввиду его масштабов, отказывается от контролирования за наименее существенными его частями, передавая их в руки других людей, с которыми устанавливает взаимовыгодные отношения на договорной основе. В их деятельность после этого не вмешивается. Гибкий тактик, умеет подстраиваться под ситуацию, но при этом не упускает из виду глобальную цель. Идет лишь на временные уступки. Умеет расставить своих людей в зависимости от их полезности для достижения цели. Предпочитает неформальное и недемонстративное лидерство. Направляет людей, оставаясь в тени. От противников старается избавиться чужими руками. Характеризуется большой работоспособностью, настойчивостью, которая возрастает пропорционально количеству препятствий. В обычных условиях, без трудностей и азарта, ходит расслабленным. настроен пессимистически. При появлении трудностей оживляется, входит в азарт. Склонен выдвигать ультиматумы: либо так, как я хочу, либо вообще не буду делать. Его трудно вывести из себя, но если это произошло, не может остановиться в гневе. Для достижения цели привлекает к работе всех подчиненных, даже не готовых к ее выполнению. Эффективность оценивает только по конечному результату, не контролирует методы его достижения. Любит азартные игры, в которых нужно думать. Часто выигрывает в них, так как умеет вводить противника в заблуждение, провоцировать на ложный шаг.

Рекомендации

Вы - без сомнения, волевой и решительный человек. Всегда ставите перед собой крупные, далеко идущие цели. Не любите зря тратить силы на мелкие, несущественные дела. Вы умеете хорошо и гибко реагировать на ситуации, идете на временные компромиссы, но не теряете из виду главную цель.

Ваш деятельный характер особенно хорошо проявляется в критических ситуациях. Ваше упорство в преодолении препятствий возрастает пропорционально их количеству. Вы очень азартны, хотя попусту не рискнете. Вы любите занятия, которые дают возможность проявлять такие качества, как смелость, находчивость, сила воли и хладнокровие в момент опасности. Вы обладаете хорошими организаторскими способностями. Вы умеете найти подходящих людей и правильно расставить в за-висимости от их деловых качеств и функциональной полезности, умеете направить их усилия на достижение главной цели.

Вы не стремитесь выставлять свои заслуги напоказ. Вы предпочитаете оставаться в тени, стимулируя других людей к нужной Вам деятельности. Для Вас характерно чувство ответственности за порученное дело. Основная проблема Вашей жизни -- недостаток такта и дипломатичности в отношениях с людьми. Иногда Вы открыто проявляете нетерпимость к чужим недостаткам и слабостям. Для достижения своих целей Вы порой способны переступить через интересы других людей, чем можете вызвать моральное осуждение окружающих в свой адрес.

Помните, что формула "цель оправдывает средства" не всегда бывает верна. Воспитывайте в себе терпимость, уважайте достоинство и чувство других людей. Глубокое изучение философии и религии, где обосновываются общечеловеческие ценности, поможет Вам глубже разобраться в сущности человека. Воспитывайте в себе вежливость и корректные манеры поведения.

Больше уважения проявляйте к лицам противоположного пола. Не теряйте чувства романтики, без которого Ваша жизнь может превратиться в бесцветное существование. Не ждите от своего партнера исключительной инициативы в проявлении чувств, старайтесь чаще демонстрировать ему свое расположение.

Другая Ваша проблема - чрезмерная концентрация внимания на недостатках в человеке. Это может послужить причиной несправедливого к нему отношения.

Будьте более чутки и внимательны, заботьтесь о людях не только на словах, но и на деле. Не оставляйте без ответа обращенные к Вам вопросы. Выслушивая человека, не думайте о постороннем, сконцентрируйтесь на его проблемах. Не преуменьшайте роль интеллектуального труда на производстве.

Чаще задумывайтесь о возможных последствиях своих поступков. Никогда не перекладывайте ответственность за просчеты в деле на других людей - это может отразиться на Вашей репутации в будущем. Пытайтесь контролировать те ситуации, которые выходят за рамки формального общения. Вы можете поставить себя в неловкое положение неуместными вопросами, которые могут быть восприняты окружающими как бестактные.

Описания типов личности по Панченко

Описания типов личности по Панченко

Сенсорно-логический экстраверт - "Жуков"

Самая сильная функция - волевая сенсорика. К цели любой ценой! Любит преодолевать трудности. Настойчивость, решительность в действиях и поступках. Уверенность в своем теле. Железная выдержка и хладнокровие. Вторая функция - логика отношений. Прекрасно расставляет людей по своим местам. Четко и конкретно формулирует указания. Главное для него - не стремление к славе, а чтобы победило дело. Ролевая функция - интуиция возможностей проявляется в склонности к теоретизированию, прогнозированию, философствованию по поводу смысла жизни, перспективы и прочего. Болевая функция - этика отношений. Избегать говорить о чувствах. Жукову нельзя нанести большей обиды, чем заподозрить его в наличии у него любимчиков. Внушаем по интуиции времени. Испытывает признательность к людям, хорошо ориентирующимся в потоке времени и выдвигающим идеи определяющие развитие нации в историческом времени. Шестая функция - этика эмоций - нуждается в обеспечении психоэмоционального фона с философско-ностальгическим оттенком. Седьмая функция - сенсорика ощущений - тип непритязательный к комфорту, стоик. Готов переносить любые лишения, но ради большой цели. Восьмая функция - логика действия. Дает окружающим советы относительно деловой активности и программы действий, направленных на достижение результатов.

@темы: Leashed Darkness, Hellsing

---

Глава из книги И.С. Кона

"Любовь, не смеющая назвать себя"

"Любовь, которая не смеет назвать себя" в этом столетии - то же самое великое чувство старшего мужчины к младшему,
какое было между Давидом и Ионафаном, которое Платон положил в основу своей философии и которое вы найдете в сонетах Микеланджело и Шекспира.
Эта глубокая духовная привязанность столь же чиста, сколь и совершенна... Она красива, утонченна, это самая благородная форма привязанности. В ней нет ничего неестественного.
Оскар Уайльд

Оригинал здесь

С переходом правосудия из рук церкви в руки государства костры инквизиции постепенно затухают. За весь XVIII век во Франции сожгли только семерых содомитов, причем пятеро из них обвинялись также в изнасиловании или убийстве. Содомия превратилась из религиозной проблемы в социальную, стала из "порока" преступлением.

Многие философы эпохи Просвещения относились к этим законам критически. Монтескье (1689-1755) считал опасность "преступлений против естества" сильно преувеличенной: "Не создавайте благоприятных условий для развития этого преступления, преследуйте его строго определенными полицейскими мерами наравне с прочими нарушениями правил нравственности, и вы скоро увидите, что сама природа встанет на защиту своих прав и вернет их себе". Дени Дидро (1713-1784) говорил, что если нет "естественного сосуда" и нужно выбирать между мастурбацией и однополым сексом, то второй способ предпочтительнее, и вообще "ничто существующее не может быть ни противоестественным, ни внеприродным". Итальянский юрист Чезаре Беккариа (1738-1794) в знаменитом трактате "О преступлениях и наказаниях" (1764) писал, что законы против содомии можно вообще отменить, потому что она безвредна и вызывается неправильным воспитанием; кроме того эти преступления трудно доказуемы, а их расследование порождает много злоупотреблений. По мнению Кондорсэ (1743-1794), "содомия, если она не сопряжена с насилием, не может быть предметом уголовных законов. Она не нарушает прав никакого другого человека". Убежденным сторонником полной декриминализации однополой любви был английский философ Иеремия Бентам (1748-1832): "Чтобы уничтожить человека, нужно иметь более серьезные основания, чем простая нелюбовь к его Вкусу, как бы эта нелюбовь ни была сильна". Но опубликовать эти мысли при жизни Бентам, как и Дидро, не решился.

Тем не менее законодательство постепенно смягчается. В Австрии смертная казнь за содомию была отменена в 1787 г., в Пруссии -- в 1794. Решающий шаг в этот направлении сделала Французская революция. В соответствии с принципами Декларации прав человека, французский уголовный кодекс 1791 г. вообще не упоминает "преступлений против природы". Кодекс Наполеона (1810) закрепил это нововведение, сделав приватные сексуальные отношения между взрослыми людьми одного пола по добровольному согласию уголовно ненаказуемыми. По этому образцу были построены и уголовные кодексы многих других европейских государств. В России, Пруссии, Австро-Венгрии и Тоскане уголовное преследование гомосексуальности продолжалось.

Самой консервативной оказалась Великобритания. В качестве реакции на свободолюбивые идеи Французской революции, английские власти в конце XVIII в. даже ужесточили уголовные репрессии. В первой трети XIX в. по обвинению в содомии в Англии было казнено свыше 50 человек. В отличие от прежних времен, когда высокое общественное положение давало иммунитет против судебных преследований, во второй половине XVIII в. обвинение в "неназываемом пороке" стало опасным для людей любого социального статуса. Основанное в 1691 г. Общество для реформы нравов, которое поддерживали влиятельные церковные деятели и несколько монархов, за 46 лет своего существования сумело "разоблачить", обвинив во всевозможных сексуальных грехах, свыше 100 тысяч мужчин и женщин. Тем же занималось созданное в 1802 г. Общество для подавления порока. Смертная казнь за содомию была в Англии заменена 10-летним тюремным заключением только в 1861 г. (в 1841 г. парламент это предложение отклонил).

Драконовские законы и ханжеское общественное мнение делали жизнь гомосексуальных англичан невыносимой. Самый богатый человек в Англии, талантливый 24-летний писатель Уильям Бекфорд, обвиненный в 1784 г. в сексуальной связи с 16-летним Уильямом Куртенэ, был вынужден на десять лет покинуть Англию, а по возвращении пятьдесят лет жил затворником в своем поместье Фонтхилл. В 1822 г. бежал из Англии застигнутый на месте преступления с молодым солдатом епископ ирландского города Клогер Перси Джослин. Гомосексуальному шантажу приписывали и самоубийство в августе того же года министра иностранных дел лорда Кэстльри.

Те же причины удерживали заграницей лорда Байрона (1788-1824). Любовная жизнь Байрона была очень запутанной и сложной. Наряду с увлечением женщинами, с которыми поэт обращался жестоко (по собственному признанию, его единственной настоящей любовью была двоюродная сестра Августа ), он еще в школе испытывал нежные чувства к мальчикам. Страстная любовь 17-летнего Байрона к 15-летнему певчему из церковного хора Джону Эдлстону, которому он посвятил свои первые стихи, была одной из самых сильных привязанностей поэта. Ранняя смерть юноши была для Байрона тяжелым ударом. Посвященные Эдлстону элегии он зашифровал женским именем Тирзы. В произведениях Байрона есть и другие гомоэротические намеки и образы. Неудачный брак и слухи о его гомосексуальности сделали Байрона парией в высшем свете и заставили покинуть Англию. В Греции он чувствовал себя во всех отношениях свободнее. Его последней любовью был 15-летний грек Лукас, о котором Байрон всячески заботился, хотя не видел с его стороны взаимности. После смерти поэта его друзья и душеприказчики сожгли некоторые его личные документы, тем не менее некоторые реальные гомоэротические приключения Байрона использованы в опубликованной под его именем в якобы автобиографической поэме "Дон Леон" (автор подделки до сих пор неизвестен).

Почему же, несмотря на либерализацию законодательства, буржуазное общество оказалось в этом вопросе столь нетерпимым? В отличие от феодального общества, оно держится не на сословных привилегиях, а на одинаковом для всех праве. Само по себе гомосексуальное желание не зависит от классовой принадлежности, но оправдать его могли только стоявшие выше закона аристократы либо, наоборот, самые низы, у которых закона вообще не было. Для среднего класса рафинированный гедонизм аристократии и неразборчивая всеядность низов были одинаково неприемлемы, тем более, что те и другие были его классовыми врагами.

Воспитанному в духе сословных привилегий аристократу чужда идея равенства: я буду делать, что хочу, а другим этого нельзя. Буржуа спрашивает: "А что, если так будут поступать все?" и, естественно, приходит в ужас: люди перестанут рожать детей, исчезнут брак и семья, рухнет религия и т.д. и т.п. До признания индивидуальных различий, которые, не будучи сословно-классовыми, могут, именно в силу своей индивидуальности, относительно мирно сосуществовать с другими стилями жизни, буржуазному обществу XIX в. было еще очень далеко. Его сексуальная мораль была прокрустовым ложем для всех, но особенно плохо приходилось тем, кто "отличался".

Христианское противопоставление возвышенной любви и низменной чувственности, в сочетании с разобщенностью нежного и чувственного влечения, в которой Фрейд видел общее свойство мужской (и в особенности подростковой) сексуальности, было возведено в абсолют. Утратившая невинность женщина переставала быть не только уважаемой, но зачастую и желанной. Один английский пастор рассказывал, что когда однажды мальчиком он подумал, что невинная чистая девушка станет его женой, он испытал не вожделение, а чувство жалости по поводу ее унижения. С однополыми отношениями было еще хуже. Ради сохранения самоуважения, люди вынуждены были обманывать не только других, но и самих себя, представляя свое влечение духовным и бестелесным. Однополая любовь была обречена оставаться неназываемой, выступать под чужим именем.

XVIII век называют веком дружбы. Но сентиментально-романтическая дружба очень часто, особенно у молодых мужчин, имеет гомоэротическую подоплеку. Дружеские письма немецких романтиков неотличимы от любовных. Клемент Брентано и Людвиг фон Арним, Фридрих Шлегель и Фридрих Шлейермахер даже называли свои отношения "браком". Вплоть до середины XIX в., когда такие чувства стали вызывать подозрения, философы не боялись говорить даже, что дружба между мужчинами имеет не только духовный, но и телесный характер. Эта эпоха была по-своему наивной и целомудренной. В первой половине XIX в. друзья могли жить в одной комнате, даже спать в одной постели, и их никто не в чем не подозревал. Иногда это способствовало сексуальному сближению. Другие этот соблазн героически преодолевали. А третьи ни к чему "этакому" и не стремились, мужское тело их просто не возбуждало. Разбираться во всех этих случаях спустя сто или двести лет - дело столь же безнадежное, сколь и бесполезное.

Вторым способом оправдания однополой любви была ее эллинизация. Не имея идейной опоры в христианской культуре, люди искали и находили ее в античности. Примеры мужского воинского братства были веским аргументом против представлений о "женственности" однополой любви, а достижения античной культуры, считавшей мужскую любовь нормальной, доказывали ее нравственное величие и творческий потенциал. Особенно важную роль в этом деле сыграл знаменитый немецкий археолог и историк искусства Иоганн Иоахим Винкельман (1717-1768), который сделал греческий канон мужской красоты достоянием своих образованных современников.

Хотя классическая филология и история искусства сделали "греческую любовь" респектабельной, они были вынуждены, вольно или невольно, интеллектуализировать и десексуализировать ее. Образованные европейцы охотно идентифицировались с античными образами, сплошь и рядом не понимая их действительного смысла. Греческие и римские тексты, изучавшиеся в английских школах и университетах, подвергались жесткой цензуре и фальсификации. Слово "любовник" переводилось как "друг", "мужчина" - как "человек", "мальчик" как "молодой человек". "Пир" Платона не изучали вовсе. Цензурные ограничения создавали у юношей ложные, идеализированные представления об античной культуре и одновременно стимулировали интерес к тому, что от них так тщательно скрывали.

Еще труднее было осознать собственные чувства и склонности. Отпрыски аристократических фамилий, где гомосексуальность была семейной традицией, рано научались жить двойной жизнью, понимая, что если ты сумеешь избежать скандала, делать можно, что угодно. Выходцам из среднего класса и духовного сословия, которые принимали внушенные им ценности и нравственные принципы всерьез, было гораздо труднее. Многие из них не могли ни лицемерить, ни принять, ни подавить собственную сексуальность. Отсюда -- трагическая разорванность и противоречивость их самосознания и поведения.

Половая сегрегация в школе еще больше усугубляла эти трудности. Знаменитые английские мужские аристократические школы (Итон, Харроу и другие) были интернатами, мальчики не только учились, но и жили вместе. Раздельное обучение, тем более в разновозрастных интернатах, всегда благоприятствует однополым влюбленностям и сексуальным контактам. В этих, по определению одного историка, "сексуальных концлагерях", гомоэротические традиции и нравы передавались из поколения в поколение.

Первый приказ, который получил от одного из своих соучеников в 1817 г. будущий писатель Уильям Теккерей, как только он появился в школе, был: "Приди и трахни меня". Жалобы на "грубость и животность в спальнях" - общее место многих школьных воспоминаний. Писатель Робин Моэм (1916-1981) рассказывает, что едва он устроился в своей комнате в Итоне, как пришел одноклассник, спросил, мастурбирует ли он, ощупал его половые органы, объяснился в любви и мгновенно уговорил отдаться; связь эта продолжалась два года.

Сексуальным контактам между мальчиками способствовало не только отсутствие женского общества, но и многое другое: общие постели (в Харроу мальчики спали подвое до 1805 г.), невозможность уединения (в некоторых школах туалеты не запирались, а то и вовсе не имели дверей), публичные порки, которые осуществляли не только учителя, но и старшие ученики и, конечно же, абсолютная власть старших над младшими. Эта власть была одновременно групповой (в школе всем распоряжался старший, шестой класс и каждый старшеклассник мог приказывать любому младшекласснику) и индивидуальной. Старшеклассник мог сделать младшего своим "фагом" (fag), слугой, который беспрекословно обслуживал хозяина, чистил его обувь, убирал постель и т.п. и за это пользовался его покровительством. Быть фагом авторитетного шестиклассника было почетно, а красивый фаг, в свою очередь, повышал престиж хозяина.

Мужские и тем более - подростковые сообщества всегда отличаются жестокостью и повышенной сексуальностью. Английская школьная система, ориентированная на воспитание будущих лидеров, сознательно культивировала агрессивную маскулинность. Центром всей школьной жизни были соревновательные спортивные игры (регби, футбол и т.д.), участие и успех в них влияли на положение мальчика в школе и на отношение к нему соучеников значительно больше, чем учебные успехи. В спортивных играх была и своя эротика. Хотя силовые атлетические контакты считались несексуальными, кто мог это гарантировать?

Культ групповой солидарности, товарищества и дружбы, нередко имеющий неосознанную гомоэротическую окрашенность, красной чертой проходит через английскую, да и всякую другую, школьную повесть. Но если первые влюбленности в девочек, которым благоприятствует совместное обучение, в дальнейшем перекрываются более серьезными взрослыми романами и становятся для юноши только вехами его взросления и роста, то гомоэротические влюбленности, именно потому, что они большей частью остаются невостребованными и нереализованными, сохраняются в памяти как нечто совершенно особенное и невообразимо прекрасное, по сравнению с чем взрослая любовь к женщинам иногда кажется ничтожной.

Первоначальное викторианское понимание однополой любви было аристократически эстетским. Постепенно ее образ демократизируется. Причины этого были довольно прозаическими. Поскольку сексуальные отношения с людьми собственного круга были затруднены, нужно было спускаться по социальной лестнице вниз ("натуральные" джентльмены тоже начинали сексуальную жизнь с проститутками или с прислугой). В рабочей среде на эти вещи смотрели проще. Из-за жилищной скученности мальчики часто спали в одной постели, им не приходилось стесняться друг друга. Кроме того, им нужны были деньги. Принимая ухаживания богатого покровителя, юноша из рабочей среды не должен был задумываться, не является ли он извращенцем. У него был ясный мотив - деньги. На одном из судебных процессов 1890-х годов семнадцатилетний лондонец Чарльз Сикбрум показал: "Меня спросили, согласен ли я лечь в постель с мужчиной. Я сказал 'нет'. Он сказал 'Ты получишь за это четыре шиллинга', и убедил меня".

Для представителей средних слоев все было сложнее. В обществе королевских гвардейцев, матросов и молодых рабочих они чувствовали себя в большей безопасности, чем в собственной среде: тут все было анонимно, а от неприятностей можно было откупиться. Но кроме секса, викторианцам были необходимы иллюзии. Образы сильных и мужественных молодых самцов особенно волновали их эротическое воображение по контрасту с их собственной, и всего своего класса, изнеженностью. Соблазн брутального пролетарского секса в противоположность импотенции господствующего класса отлично выражен Дэвидом Генри Лоуренсом в "Любовнике леди Чаттерли". В гомоэротическом варианте это выражалось еще сильнее (Лоуренс и сам был не чужд подобных чувств).

Поскольку большинство этих рафинированных интеллектуалов придерживались левых политических взглядов, эротическая романтизация дополнялась социально-политической идеализацией "простого человека". Юноши из рабочей среды казались им воплощением цельности, моральной чистоты, отзывчивости и эмоционального тепла, а их собственные сексуальные отношения с ними выглядели нарушением сословных и классовых границ. Отдаваясь пареньку из низов, которого он содержал и старался окультурить, рафинированный интеллигент не просто удовлетворял свой сексуальный мазохизм, но символически отказывался от классовых привилегий, восстанавливал социальную справедливость и равенство. Влечение к молодому рабочему выражало любовь к рабочему классу и готовность служить ему. Роман с юным пролетарием был чем-то вроде социалистической революции в одной отдельно взятой постели.

Хотя эти иллюзии постоянно разрушались жизнью, -- "простые" юноши при ближайшем рассмотрении оказывались примитивными, интеллектуально неразвитыми и к тому же меркантильными, воспринимавшими своих покровителей как дойных коров, - сентиментальным интеллигентам было трудно избавиться от стереотипов, в которых сексуальная утопия так красиво сливалась с социальной, а их собственные, не до конца принятые, сексуальные потребности возводились в ранг "миссии". Среди гомосексуалов первой половины XX в. были чрезвычайно сильны леворадикальные, марксистские и анархические идеи. Именно это помогло в 1930-х годах ГПУ практически бесплатно завербовать в свои агенты молодых кембриджских интеллектуалов Кима Филби, Гая Берджесса и их друзей.

Новые социальные контексты рождали потребность в новом самосознании и новом определении сущности однополой любви. Религиозное понятие "порока" давно уже себя исчерпало. Понятие "преступления" также вызывало возражения, при наличии добровольного согласия тут нет жертвы. Новую парадигму для объяснения, а фактически - для социального конструирования однополой любви дали сексологи, которые не только прорвали завесу молчания и способствовали либерализации законодательства, но и дали гомосексуалам новый стержень для самосознания и социальной идентичности.

Быть больным неприятно, но лучше, чем преступником или "неназываемым". Французский писатель американского происхождения Жюльен Грин (1900 -1998 ) с детства влюблялся в мальчиков, но понятия не имел, что это значит, пока в студенческие годы такой же закомплексованный приятель не дал ему книгу Эллиса: "Оставшись один, я открыл книгу, и она меня потрясла...В течение нескольких минут, весь мир изменил свой облик в моих глазах, стены моей тюрьмы исчезли, как туман под дуновением ветра. Оказывается, я не один".

Сексологические идеи и понятия быстро стали достоянием массовой прессы и художественной литературы. Литературные персонажи и их авторы приняли предложенные медициной образы и стали разыгрывать предусмотренные сценарием роли. Однако медикализация однополой любви, как и сексуальности вообще, будучи исторически неизбежной, означала также большие социальные и психологические издержки. Не уничтожая старой стигмы, медицинская концепция гомосексуальности придала ей необычайную стабильность. Когда человеку говорили, что он преступник, он мог протестовать, доказывая чистоту своих намерений. Против врачебного диагноза он был бессилен: доктор знает лучше. Максимум, на что могли рассчитывать больные люди -- снисходительное и подчас брезгливое сочувствие: да, конечно, это не их вина, но все-таки...

Неоднозначными были и сдвиги в общественном сознании. Психологизация гомосексуальности сделала видимыми такие ее признаки, которым раньше не придавали значения. Сверхбдительные викторианцы, по невежеству, могли не замечать даже самых очевидных проявлений гомоэротизма. Это распространялось и на искусство. Известный английский художник Генри Скотт Тьюк, "Ренуар мальчишеского тела", рисовал очаровательных нагих мальчиков, но поскольку их гениталии были прикрыты, никаких проблем у художника не возникало. Никто не видел гомоэротических мотивов в творчестве Редьярда Киплинга или любимого поэта королевы Виктории лорда Альфреда Теннисона.

Еще тщательнее маскировались подобные чувства в пуританской Америке. Как и в Европе, единственным морально приемлемым контекстом гомоэротики была мужская дружба, где чувственность оставалась неосознанной или сублимированной. Такую дружбу ярко описывали философ-неоплатоник Ральф Уолдо Эмерсон (1803 - 1882), переживший в годы своей учебы в Гарварде сильную влюбленность в одноклассника, и его друг и единомышленник писатель Генри Дейвид Торо (1817-1862). Многие гомоэротические аллюзии автора знаменитого "Моби Дика" Германа Мелвилла (1819 - 1891) и его младшего современника Генри Джеймса (1843-1916) раскодированы только в последние десятилетия. Достаточно зашифрован и самый знаменитый из американских "голубых" классиков Уолт Уитмен (1819-1892).

Мужчина или женщина, я мог бы сказать вам, как я люблю вас, но я не умею,
Я мог бы сказать, что во мне и что в вас, но я не умею,
Я мог бы сказать, как томлюсь я от горя и какими пульсами бьются мои ночи и дни.
(перевод К. Чуковского)

Чтобы индивидуальные психосексуальные особенности превратились в социальную идентичность, нужна была гласность. И она действительно пришла в конце XIX в. в виде серии отвратительных скандалов и судебных процессов.

Первым был процесс Оскара Уайльда (1852-1900). Гомоэротизм знаменитого драматурга не был в Англии большим секретом, его манеры и дружеские связи вызывали пересуды еще в студенческие годы в Оксфорде. Однако увлечения красивыми мальчиками не помешали Уайльду жениться и произвести на свет двух сыновей. Впервые 32-летнего Уайльда в 1886 г. соблазнил 17 летний студент Роберт Росс, "маленький Робби". Их недолгая связь открыла Уайльду его подлинную сущность, он перестал жить с женой (та не догадывалась об истинной причине охлаждения мужа), зато его стали постоянно видеть в обществе юных проститутов.

"Портрет Дориана Грея" (1890), подобно пьесам Уайльда, стал знаменем эстетизма и раздражал консерваторов язвительными нападками на обыденную мораль, скепсисом и идеей вседозволенности. Это было также первое изображение однополой любви в серьезной английской литературе. Хотя прямо о ней ничего не сказано, подготовленному читателю все было достаточно ясно. После публикации книги крупнейший английский книгопродавец отказался распространять ее, считая "грязной", однако она имела шумный успех среди молодежи и за рубежом.

К несчастью Уайльда, среди его страстных поклонников оказался начинающий поэт, 21-летний красавец лорд Альфред Дуглас (1870-1945). Перечитав "Портрет" не то 9, не то 14 раз, он написал Уайльду письмо, они встретились и вскоре стали любовниками. Юный Бози, как называли его друзья, по-своему любил Уайльда, но это был типичный Нарцисс, который может только брать. Он разоряет и компрометирует Оскара, втягивает его в отношения с мальчиками-проститутами, они соперничают между собой из-за этих мальчиков. Бози забывает в карманах любовные письма Уайльда, и тот вынужден выкупать их у шантажистов. Оскар и Альфред вместе показываются в свете, давая пищу сплетням. Буйный и вздорный характер Бози провоцирует частые ссоры, Уайльд несколько раз пытается порвать отношения, но у него не хватает характера, - как только Бози просит прощения, Уайльд сдается.

В дело вмешивается отец Бози, старый маркиз Куинсбери. Не найдя общего языка с сыном, который его ненавидит, Куинсберри послал Уайльду открытую записку, в которой назвал его "сомдомитом" (именно так). Благоразумные друзья советовали Уайльду пренебречь оскорблением или на время уехать заграницу, но под нажимом Бози Уайльд возбуждает дело о клевете. Это была большая глупость. Литературные обвинения и буквальное истолкование любовных писем к Бози Уайльду удалось отвести, но когда адвокаты маркиза предъявили суду список из 13 мальчиков, с указанием дат и мест, где писатель с ними встречался, он стал из обвинителя обвиняемым.

На первом суде Уайльд держался героически, защищал чистоту своих отношений с Дугласом и отрицал их сексуальный характер. Его речь, из которой взят эпиграф к этой главе, произвела на публику впечатление. Доказать "чистоту" отношений с юными проститутами было сложнее. Уайльд и тут был блестящ, но дело было заведомо безнадежным. Куинсбери был оправдан, а против Уайльда возбуждено уголовное дело. Друзья советовали ему бежать во Францию, он отказался, был арестован и посажен в тюрьму (Бози благоразумно укрылся во Франции). В итоге нового процесса Уайльд и один из проститутов были приговорены к двум годам каторжной тюрьмы. Началась дикая травля в печати.

За этим - два года тюремного заключения (Уайльд рассказал о них в "Балладе Редингской тюрьмы"), отягощенные напряженными отношениями с Дугласом, которого Уайльд продолжал любить и в то же время считал виновником своих несчастий. В обращенной к Альфреду исповеди De Profundis (1897) он не только сводит их личные счеты, но и защищает свою любовь против жестокого общества и несправедливых законов. Однако силы Уайльда были подорваны. После освобождения в мае 1897 он живет во Франции, снова сходится с Бози. Опять непосильные расходы, общие мальчики, безденежье, отвернувшиеся друзья. Самым верным оказался маленький Робби, который после смерти Уайльда как его литературный душеприказчик расплатился с долгами писателя и помогал его детям; после смерти его прах захоронен в могиле Уайльда на кладбище Пер Лашез.

Процесс Уайльда многих напугал, но в его лице геи приобрели фигуру мученика, очень важную для их будущего освободительного движения.

Другая серия скандалов, с явной политическую подоплеку, разразилась в Германии. В ноябре 1902 г., покончил самоубийством богатейший промышленник, глава знаменитого концерна Фридрих Крупп, после того как левая пресса разоблачила гомосексуальные оргии на его вилле на острове Капри. Вскоре затем журналист Гарден разоблачил гомосексуальные связи нескольких лиц из ближайшего окружения Вильгельма П, включая личного друга кайзера князя Эйленбурга-и-Хертфельда и графа Куно фон Мольтке, чьи нежные письма к Эйленбургу появились в печати.

Подобно Уайльду, оскорбленные аристократы обратились в суд и категорически отрицали свою гомосексуальность. Да, говорил Эйленбург, "я был в юности восторженным другом и горжусь этим... Одна из тончайших немецких добродетелей -- способность к дружбе. У меня были глубокие отношения с мужчинами, которым я писал восторженные письма, и я не жалею об этом. Мы знаем, что наши великие герои, Гете и другие, тоже писали своим друзьям нежные письма". Но перед свидетельством баварского рыбака Эрнста, сексуальными услугами которого он пользовался в своем родовом замке, князь был бессилен.

В Англии между двумя мировыми война главными рассадниками и духовными центрами однополой любви оставались Оксфорд и Кембридж. Именно в Кембридже возник кружок так называемых "Кембриджских апостолов", позже получивший название группы Блумсберри (по имени района в Лондоне, где они с 1904 г. регулярно собирались в доме сестер Стивен на Гордон-сквер). Наиболее известными членами этого интеллигентского кружка-салона были популярный романист Литтон Стрэчи, экономист Джон Мейнард Кейнз, историк Голдсуорси Дикинсон, писатель Э[двард] М[орган] Форстер, писательница Вирджиния Вулф. В доме на Гордон-сквер бывали не только гомосексуалы, но последние явно преобладали. Свободная дружеская атмосфера благоприятствовала вольным разговорам и шуткам, в традициях Уайльда. Некоторые члены кружка были связаны любовными отношениями. Хотя никто из них, за исключением Форстера, не выступал публично в защиту однополой любви, они язвительно высмеивали викторианское ханжество и не стеснялись собственной сексуальности, а их высокая интеллектуальная репутация придавала респектабельность и ей. Впрочем, в своих литературных произведениях они большей частью пользовались эзоповым языком.

Характерно творчество Форстера. Хотя однополая любовь была центральной осью всех произведений знаменитого писателя, открыто он говорит о ней только в романе "Морис". Герой этого романа с ранней юности чувствует свою необычность, но очень долго не может ни осознать истинный характер своей привязанности к соученику по университету, ни, тем более, принять ее. Лишь в самом конце повествования Морис находит счастье в объятиях сумевшего пробудить его молодого рабочего. Первый вариант романа был закончен летом 1914 г., но писатель не посмел его напечатать и продолжал работать над рукописью вплоть до 1960 г., опубликована же книга была лишь после его смерти, в 1971 г. За эти годы многие былые страхи и нравственные критерии успели безнадежно устареть. Консервативным критикам книга все равно показалась шокирующей, они привыкли к другому, менее откровенному, Форстеру, литературная же молодежь не увидела в романе ничего существенно нового. "Морис", как и поставленный на его основе кинофильм Джеймса Айвори (1987), выглядит скорее запоздалым памятником викторианской эпохи, чем художественно-психологическим открытием.

Во Франции необходимости в политическом движении в защиту гомосексуалов не было, их не преследовали по закону со времен Наполеона. Общественное мнение здесь также было терпимее, пока речь шла только о частной жизни. Многие английские и американские гомосексуалы, подвергавшиеся травле у себя на родине, находили убежище в Париже. Не особенно волновала французов и мужская проституция. Тем не менее открыто защищать и пропагандировать гомосексуальность было нельзя.

Главную роль в "респектабилизации" однополой любви во Франции сыграла художественная литература. Ни в одной национальной литературе XIX-XX веков эта тема не занимает такого большого места, как во французской.

Гомоэротические сюжетные линии скрытно присутствуют у Бальзака (1799-1850), в описании отношений между беглым каторжником Жаком Колленом (он же - Вотрен) и молодым Люсьеном де Рюбампре. Громким событием окололитературной жизни начала 1870-х годов был роман Поля Верлена (1844--1896) и Артюра Рембо (1954-1891). Любовь с первого взгляда возникла в 1871 г., когда женатому Верлену было 26, а Рембо - 16 лет, продолжалась два года и стала достоянием гласности из-за своей горячности и драматизма (неуравновешенный Верлен даже стрелял в Рембо, за что попал на два года в тюрьму). Ее поэтическим выражением стали несколько гомоэротических стихотворений обоих поэтов и совместно написанный ими порнографический "Сонет о заднем проходе". Гюстав Флобер (1821-1880) в своем ироническом словаре определил педерастию как "болезнь, которая поражает всех мужчин определенного возраста" (сам Флобер, как видно из его писем друзьям из Туниса и Египта, также был ей подвержен). "Цветы зла" Шарля Бодлера (1821-1867) первоначально назывались "Лесбиянки". Тема мужской любви звучит в "Песнях Мальдорора" графа де Лотреамона (псевдоним Исидора Дюкасса, 1846-1870).

В начале XX в. художественным исследованием гомосексуального желания занялись признанные классики. Причем если для Ромена Роллана и Роже Мартен дю Гара, посвятивших проникновенные страницы подростковой дружбе-любви, эта тема была важной, но проходной, то для Марселя Пруста, Андре Жида, Анри де Монтерлана и Жана Кокто это главный стержень всей их жизни и творчества.

Марсель Пруст (1871 - 1922) с детства испытывал влечение к мальчикам. Одинокий и болезненный ребенок, проводивший время преимущественно среди женщин, он мечтал, что когда-нибудь будет жить вместе со своим лучшим другом, которого никогда не покинет. В лицее Кондорсэ 16-17- летний Пруст завязывает дружеские отношения с тремя младшими мальчиками - пятнадцатилетними Жаком Бизе (сыном композитора), его кузеном Даниэлем Галеви и 14-летним Робером Дрейфюсом. Беда однако заключалась в том, что они были Марселю нужны, а он им - нет. В дневнике Галеви любовное письмо Марселя, адресованное Бизе, сопровождается пометкой: "Этот бедный Пруст абсолютно сумасшедший - посмотрите это письмо".

Марсель пытался объяснить Галеви характер своей привязанности к Бизе: "… Есть молодые люди… и особенно типы от восьми до семнадцати лет, которые любят других мальчиков, всегда хотят видеть их (как я - Бизе ), плачут и страдают вдали от них, которые не хотят ничего другого, кроме как целовать их и сидеть у них на коленях, которые любят их за их тело, ласкают их глазами, называют их "дорогой" и "мой ангел", вполне серьезно, пишут им страстные письма и ни за что не свете не занялись бы педерастией.

Однако зачастую любовь их увлекает и они совместно мастурбируют. Но не смейся над ними…. В конце концов, это же влюбленные. И я не знаю, почему их любовь недостойнее обычной любви ".

Не встретив взаимности у Жака, Марсель влюбляется в Даниэля, надоедает ему, посвящает любовные стихи. Гетеросексуальным мальчикам эти чувства были смешны и даже оскорбительны. В дневнике Галеви по поводу посвященного ему стихотворения Пруста записано: "Какое несносное существо!" При всем его уме и таланте, Пруст казался одноклассникам странным, манерным и скучным. "Бедный, несчастный мальчик, мы были грубы с ним..." - писал впоследствии Галеви..

Оскорбленное самолюбие сделало молодого человека чрезвычайно скрытным. Отныне и до конца жизни он категорически отрицал свою гомосексуальность. Пруст постоянно влюблялся в юношей и молодых мужчин. Эти влюбленности большей частью оставались платоническими, а потом отношения перерастали к дружеские. Самой сильной и длительной любовью Пруста был молодой автогонщик Альфред Агостинелли, который вместе со своей любовницей Анной (Пруст считал ее женой Альфреда), несколько лет жил в доме Пруста на правах его шофера, а затем секретаря. Внезапный и загадочный уход Агостинелли от Пруста 1 декабря 1913 г. и затем его гибель в авиационной катастрофе 30 мая 1914 г. вызвали у писателя отчаяние. "Я действительно любил Альфреда, - писал он через полгода после гибели Агостинелли. - Мало сказать - любил, я обожал его. И я не знаю, почему я пишу это в прошедшем времени, я буду любить его всегда". Хотя со временем Альфреда заменили другие молодые секретари, Агостинелли не был забыт. "Печаль убывает не потому, что умирают другие, а потому, что что-то умирает в тебе самом. Нужна большая жизненная сила, чтобы поддерживать неизменным собственное "Я" хотя бы в течение нескольких недель. Его друг не забыл бедного Альфреда. Но он соединился с ним в смерти, а его наследник, сегодняшнее "Я", хотя и любит Альфреда, знает его только по рассказам другого. Это нежность из вторых рук".

Озабоченный собственными проблемами, Пруст испытывал постоянную потребность говорить о гомосексуальности и в то же время был неспособен к прямому самораскрытию. Единственным человеком, в разговоре с которым Пруст однажды снял привычную маску, был Андре Жид. Когда 14 мая 1921 г. Жид принес ему рукопись "Коридона", Пруст без всякого стеснения и угрызений совести, даже с некоторым хвастовством, признался ему в своей педерастии и даже рассказал о своих "экспериментах по вызыванию оргазма", но тут же заметил, что в литературе об этом можно говорить только косвенно: "Вы можете рассказывать все, что угодно, но только при условии, что вы никогда не скажете "Я".

Трагедия Пруста заключалась в том, что нежные любовные чувства, которые он испытывал к молодым мужчинам, были несовместимы с его темными садомазохистскими фантазиями. Сексуальная жизнь постоянно больного Пруста протекала главным образом, если не исключительно, в его воображении. В своей эпопее "В поисках утраченного времени" "великий мастер притворства", как назвал его Андре Жид, разделил свои эротические переживания на две части. Все красивое, нежное и изящное, что было в его гомоэротических воспоминаниях, Пруст отдал "девушкам в цвету", оставив на долю "Содома" все темное и гротескное. Превратив Альфреда Агостинелли в Альбертину (именно совпадение некоторых конкретных ситуаций подсказало литературоведам разгадку образа Альбертины), Пруст описал свои любовные переживания и размышления о них так, как если бы они были адресованы и вдохновлены женщинами.

Но "Альбертина" - не просто маска "Альфреда". Бисексуальная Альбертина приоткрывает женственную сторону самого Рассказчика. Столь же многогранен образ барона де Шарлю. Шарлю умен и эрудирован, но одновременно безжалостен и коварен, Пруст связывает эти черты с тем, что Шарлю не только выглядит неприятно-женственным, но по сути своей "является женщиной". Мало привлекательны и другие гомосексуальные персонажи. Отрицательное изображение гомосексуальности - социальная и психологическая самозащита. Пруста. Но писатель не просто сводит с кем-то личные счеты. Он заставляет читателя все время находиться в атмосфере чего-то неясного, неопределенного, недосказанного. Простой и надежный мир, где мужчина - всегда мужчина, женщина - всегда женщина, а у гомосексуала нет ничего общего с гетеросексуалом, утрачивает привычные четкие очертания. И если почти о каждом персонаже возникает вопрос: "так он все-таки - да или нет?", то и читатель невольно задумывается о себе: "А я кто такой?" В этом смысле "В поисках утраченного времени" -- более современная книга, чем многие новейшие тексты, где о каждом точно известно, кто есть who.

В отличие от Пруста, Андре Жид (1869--1951) выступил в защиту гомосексуальности с открытым забралом. Рано потеряв отца, маленький Андре жил под опекой любящей, но доминантной материи и с раннего детства чувствовал себя непохожим на других мальчишек. В 9 лет на костюмированном балу в школе, он влюбился в одетого чертенком мальчика немного старше себя и не мог оторвать глаз от его изящного тела, по сравнению с которым он казался себе смешным и безобразным. В то же время эмоционально ему было гораздо легче в обществе девочек, подростком он был особенно дружен со своей кузиной Мадлен Рондо, на которой женился в 1895 г. Однако глубокая любовь, которую Жид испытывал к жене, была исключительно духовной; сексуально его волновали мальчики- подростки.

@темы: Чужое, Abraham/Alucard, Цитаты

---

XDDDDDDD

30.07.2010 в 11:31

Пишет  *Дюйма*:

хех))

30.07.2010 в 10:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Алкат Витар:

...

Про отпуск

Перловка по ГП

я плакал)))

Цитаты по ГП. Найдено не мной.

Дамблдор задумчиво всасывал лимонные дольки

Одежда нещадно падала с него

Я весь, внимание мой Лорд

Из-за поворота показался грозный череп Волдеморта

раздраженно отмахнулась как от надоедливой мужи

В комнату зашли два абсолютно идентичных юноши - Фред и Фред Уизли Джордж переименовался. Чтоб их с братом никто не путал

Драко Малфой элегантно засунул в рот шоколадку

Рон, рядом с Хагридом, чувствовал себя кукашкой

Здесь же отряд иракоборцев И такие тоже бывают

Хотя ковёр на спине мне приглянулся…

Гермиона аккуратно уронила чугунный котел на ноги Снейпа. Она знала, что он был шпион, а не учитель Но не знала, на кого конкретно он работает

Она лучше выдержит вместо этого несколько дней проведенных под зелеными лучами Авады

За это время прошло много времени

Что вы бегаете как собака, высунув хвост?

Когда первый голод был удалён Вирус «Голод». Удаляется антивирусом «Жратва»

Джинни улыбнулась Гермиониной груди

блеснул красными глазами, которые на середине этого блеска случайно потеряли цвет

Мужчина спам в своей постели

Теплый осенний воздух проник в глубину Ви и сделал свое дело

Скелет засмеялся одними губами

Упасть на каменный потолок, захлебнуться северным ветром. Так просто.

Профессор Снейп укроткой плюнул на пол и философически чертыхнулся.

Белла умирала от ревности - муж любил работу, а Лорд никого не любил, и никогда с ней ни срал

Гермиона сжала своего кота в руках отчего тот протяжно замычал.

Крэбб и Гойл молча жевали что-то. Драко подумал, а что это могло быть. В углу стояла сумка Поттера

Где-то в переди забрежила полная жопа Надо запомнить это выражение

За столом сидел директор весело и заговорчески стреляя газом в Гарри

Гарри обладает силой любви, скоро Волдеморт испытает ее на себе!

Макгонагл любила кошек,и тайно любила Северуса. Северус тайно ненавидел Макгонагл и открыто нелюбил кошек. Директор открыто любил всех и тайно спал с Макгонагл.

-Её звали Заибель!-возопил Сириус.-Ей было 16 и она совершила необычайный подвиг!!! Подвиг Заибель заключался в том, что она дожила до 16-ти лет с таким именем

-Герми, а ты смотрела фильм «Сумерки»?-спросил Седрик Я там был в главной роли, прикинь!

Задоикальное созвездие

Хагрид махнул могучим рукавом

Драко плескался в пруде маленьким пухлым купидончиком, как в том мультике

Убери от меня свои руки грязная тверь!

@темы: Humor

---

YAY. Internet.

Наконец-то мне на работе подключили интернет. Это шикарно. Теперь я с работы не хочу уходить совсем. Осталось только поставить в кабинете диванчик и все - сказка ^_^
Но зато теперь я обнаружила, что экран у меня нечеловечески большой. И любой текст на нем получается чертовски маленьким. Ломаю глаза, и не могу читать свой собственный дневник. Ужас. Хоть дизайн меняй на фиг.
Счин написала вчера бесподобный фик, жестокое яойное порно ( о, да ...мой скромный Аликсон там и рядом не валялся ), причем по тому же принципу, что - I did it for lulz. <3 Буду уговаривать опубликовать, ибо первый раз я ржала весь фик, читая садо-мазохистическое NC-17. Хотя Абрахама, конечно, жалко. XD
А меня тут потихоньку затягивают в ролевку. Угадайте с трех раз, кого я отыгрываю. Какая прелесть.
Не думала, что это будет так увлекательно, получается, что ты одновременно читаешь и пишешь фик. Чудесное ощущение. Ня. ^_^ Но спать надо, пожалуй, больше. Эта разница во времени в 8 часов меня просто убивает.

@темы: Leashed Darkness, Schingiuire, Abraham/Alucard, yaoi, Private, Real life

---

Повелитель душ.

Как-то я так совершенно случайно заказала себе фик про Алукарда XDDD И никак не ожидала, что мне его напишут. Yay! real vampires!
Название: Повелитель душ
Автор:  DevilWearsJeans
Бета: Не бечено
Рейтинг: G
Жанр: Agnst, AU
Персонажи: Дракула, ОС
Содержание: "Ты, человек, весьма забавен. Думаешь, что само воплощение страха, а на самом деле готов обмочиться."

Он не был суеверным. И пускай другие содрогались в страхе и суетливо перебирали чётки, молясь о помиловании, он не боялся. Он твердил себе эту мантру и страх расступался, растворялся в воздухе, и он отважно рвался в бой, оголяя меч и предвкушая первую кровь. Он сам стал страхом и особо впечатлительные говорили, что он был самой смертью. И он верил в это, он был смертью.

Копыта коня тяжело били мокрую от ливня землю, давящий грохот разносился по пустынному полю. Уцелели немногие и они, поняв благосклонность Бога к ним, поспешили покинуть поле и унести с собой тех, кто ещё мог видеть тень надежды.

Вот так, смотря на убитых собой людишек, ему казалось, что он на вершине мира, что он - повелитель душ.

— Повелитель душ — весьма интересно, — раздался голос из-за спины. Он был полон потехи и насмешки, но было в нём что-то странное, непонятное. По спине сразу пробежал холодок. Всадник остановил коня и оглянулся, уже приготовив меч, но там ничего не оказалось. За ним было только пустынное поле, только мёртвые смотрели на серое, осеннее, небо.

Да, ему говорили, что он воюет на дурной земле. Эта земля затоплена кровью и отнюдь не он проливал её. Он слышал сплетни старых и молодых, трясущихся от страха, грязных людей, но придавать значение словам не мог. Они были одержимы страхом, а он же страх презирал .

— Покажись, — громко крикнул он пустоте, но в ответ услышал только гулкое эхо. Осмотревшись, он продолжил ехать дальше, в голове перебирая, словно чётки, заветные слова.

— Страх… Он делает тебя человеком, повелитель душ, — засмеялся голос опять где-то за спиной. Он быстро спрыгнул с коня и, развернувшись, вынул меч, но ничего не увидел, кроме прежних мертвецов. Он оглянулся ещё раз — перед ним стоял высокий человек, чёрные волосы, спутанные, но яркие, как свежие чернила, казалось, стекали по лицу до самых плеч. От него веяло холодом. И хоть сейчас была глубокая осень, холод проникал под доспехи, окутывал, въедался в кожу. Мужчина улыбнулся.

Да, ему рассказывали об этом. Вампир.

Внезапный ужас овладел им, в голове мысли превратились в пепел за секунды, необъяснимая паника просочилась в душу.

— От тебя пахнет страхом. Его зловония нельзя перепутать с чем-то другим, — надменно сказал мужчина.

Смешно! Он не боялся, он сам был страхом!

— Ты, человек, весьма забавен. Думаешь, что само воплощение страха, а на самом деле готов обмочиться.

— Кто ты?! — хотел выкрикнуть он, но вместо оглушительного крика вырвался тонкий, дрожащий голос.

— Но ты же и сам знаешь, — улыбнулся мужчина, однако это больше походило на оскал безумного зверя, чем на человеческую улыбку.— Боишься?

От такого наглого обращения с собой вскипала кровь, хотелось изрезать лицо наглеца, а потом насадить его голову на меч, но к горлу подступал животный холод, сковывавший тело.

— Попробуй, — словно лай стаи диких собак.

Ладонь сжималась и разжималась на рукоятке меча — страх не позволял что-либо сделать.

Я не боюсь. Я сам страх. Я смерть. Я не боюсь. Я страх, я смерть. Я не – ....

‘Люди такие забавны. Лгут себе и искренне в это верят’. Губы мужчины не двигались, он все так же скалился-улыбался ему.

Он отвел взгляд, не выдержал.

— Это нормально, страх — удел людей, — раздался тот же голос у самого уха, от холодного дыхания волоски на шее встали дыбом. Всё тело замерло, он глотал ртом сырой воздух, а по ноге струилась моча.

— Именно, — прошипел вампир. Теперь его тяжелая рука лежала у него на плече, и даже сквозь металл он чувствовал холод, которым веяло от этого существа. Но что-то было в его прикосновениях. Что-то непонятное, но невероятно могучее и властное. То, чего не могло быть у него самого – отсутствие страха. Полное и абсолютное. Была только сила и власть, неосязаемая, но пронизывающая, давящая и ломающая. Такая сила, такое могущество над страхом – оно пьянило, сама возможность сводила с ума, возбуждала. Как такое могло быть, страх перед этим созданием, вампиром, он пронизывал тело, холодным огнем обжигал каждую клетку, заводил сильнее всего.

И только эти мысли появились у него в голове, как мужчина тут же оказался перед ним, жидкой тенью появился из воздуха, а потом засмеялся, а скорее даже залаял диким голосом. Его лицо, словно в припадке, скривилось в гримасе сумасшествия. Его оглушительный лай, словно грохот рушащихся скал, разносился по полю и через мгновение он растворился в тенях, только смех звенел над полем.

@темы: Чужое, Hellsing, Fanfiction

---

XDDDD Anderson/Alucard porn

Внезапно...совершенно внезапно для себя самой - Андерсон/Алукард XDDDD Предупреждаю - жестокий яой, а также насилие, пытки, садизм и прочие издевательства над вампиром.
Краткое саммари на русском: Привозят мужика в больницу с ножом в боку. Доктор: "Вам очень больно?" Пациент: "Нет, только когда смеюсь."
Все остальное, простите, на английском.

Title: Before the sunset
Author: Dafna536
Beta: No, really want one.
Pairing: Anderson/Alucard
Rating: NC-17
Genre: Agnst
Summary: Just a porn.
Warnings: Slash, violence, rape, sadism.
Author's note: Request from Silver Hawke. Well, Captain,... I did it, though I didn't believe I can. But it seems you have a great power of inspiring me for different weird things. Got a lot of pleasure writing it and I hope it will make you smile.
Many mistakes, sorry, still don't know english well enough.

It was such a luck, such a piece of fortune, he bumped into this vampire today. He never even hoped to meet his sworn enemy in the daylight, while this devilish creature was so weak and vulnerable.

For a couple of seconds they were just looking at each other both too stunned by the sudden meeting to do anything. Then the vampire had tried to escape, flying in one big leap to the nearest wall in an attempt to dissolve through it, but no matter how fast was the nosferatu with all his vampiric power, this time Andersons bayonets were faster.

Two of them sliced through the vampire’s chest pinning him to the wall like some sort of a weird butterfly. The consecrated bayonets did not allow him to use his abilities of dematerialization, but he had managed to take out his guns and make several shots blindly before another two bayonets pinned his hands. Guns fell. The bullets were easily repelled by Anderson, anyway the vampire almost missed - it wasn’t very comfortable to shoot while hanging face to the wall.

Anderson came chuckling to the undead. “Hello, demon. Not feeling good today as I see?” Alucard spat blood to the side and laughed, trying to turn his head to the priest. “Oh, no. Consecrated steel always drives me into ecstasies, you know. Feeling better than ever.” Anderson grinned. “So you like my steel. Maybe that is why you came here? I’m glad to say you may have some more of it.” With that words he took out another bayonet and started to drive it slowly into the Alucard’s body right next to his spine, watching with pleasure the vampire twisted in pain.

Three more bayonets were stuck into Alucard’s back but he just laughed though choking with his own blood. ”Enjoying yourself, Judas? Haven’t you ever learned about the history of the Middle ages? Those times Inquisition crowd was much… let me say… smarter and …,” he hissed as another bayonet pierced his body quicker than the previous,”….sophisticated. I’m so disappointed with you. I hoped for more. But your little penknifes are just tickling me. I’m afraid I’ll die from laughing.”

Anderson was getting angry. Though he saw, Alucard suffered, that was not enough. The demon should be humbled, humiliated, should beg for quarter and cry from pain. But the vampire was behaving like a sick hero from a Hollywood movie. No, this won’t go. He thought of something that could abase his enemy more. He hadn't come to any particular decision, it was not a conscious idea, he just took a bayonet and started to slice off the vampire's clothes. Naked enemy seemed more vulnerable than one fully clothed.

Throwing off the bloodied remains of undead’s clothes, Anderson noticed with pleasure the look of wonder on vampire’s face. Alucard tried to turn his head over his shoulder. ”Now it’s getting more interesting, Judas priest. What are you going to do?” Graceful, surprisingly slender body, dazzlingly white skin, contrasting red blood trails, and a sudden arousal told Anderson exactly what he was going to do. Yes, it would be humiliating enough, even for such a filthy demon as Alucard.

Anderson touched his groin, stroking the visible swelling under the fabric of his trousers by the tips of his fingers. Maybe it wasn’t a right idea? Well, he is on a mission from God, isn’t he? He is doing it not for his own pleasure, but to punish the one who rejected the Light. He wanted to destroy the demon’s dignity completely, make him feel small, insignificant, feeble. And he, himself, wasn’t he just a tool in the hands of God?

Alucard noticed the Anderson’s reaction quickly. “Oho! Judas, you’re still able to surprise me. How much time have you been evading women that my mutilated dead body made you so horny? Are you necrophiliac? Or I remind you of someone you fucked lately? So strange. Never thought, I looked like a nun or an orphanage child.” His voice was joyful, but there was a hint of anxiety in it.

Anderson was silent when he started to take out bayonets methodically one by one from Alucard’s back and stick them into his legs and arms. Alucard didn’t struggle, for it was useless in his position, just flinched every time new blade cut his flesh, watching Anderson movements carefully. “Are you seriously going to do it?” he asked, his voice strangely calm. “Then you should know, priest, that no seals and no orders will stop me from coming for ones you love and making them die. Slowly. And believe me, I’m very experienced and skilful in making people die slowly. And painfully.”

Anderson took out the last bayonet and raised his gaze to look right into glowing red eyes. “You will not come for anyone, demon. Not anymore. For you will die today. And no masters, no orders will save you this time. So shut up your filthy mouth and enjoy last minutes of your existence.”

Alucard scoffed scornfully and turned his face back to the wall. What he had seen in those green eyes was not comforting at all. There was hunger, much similar to his own, though of a different kind. The priest had already lost his reason and couldn’t think clearly, because his blood rushed from his head a little bit lower. Any threatens would be vain, any words would not be heard. But the moon will rise very soon, and his only aim now is to stand this hour, which, as it seemed, had been going to be a long one. He should make time run faster, make the priest forget about the coming darkness and maybe… even help the human mind to cloud more, just push it a little bit further…

Anderson swallowed and bit his lip, looking at the vampire. Despite lots of prominent blades, blood stains and wounds, that already started to heal, the body in front of him was ungodly beautiful, he would never think that an undead creature could be so seducing, so tempting to him, so…. No, no that were erroneous thoughts. That was not right, but it was for some reasons hard to concentrate on something besides the curves, muscles and the white skin.

He unbuttoned his trousers hastily, freeing his organ, because the erection had already become painful, and his pants were too tight to hold it.
He was standing behind Alucard, stroking his shaft slowly, still not sure of himself. All this was going not the way he planned. The vampire was too calm and wasn’t cursing him or struggling anymore, while he was loosing his control, odd and very strong lust hazing his mind.

“Are you afraid? Shy?” he heard Alucard’s bitter laugh from far away. “Or you blame yourself you haven’t brought me flowers?” And then the vampire whispered quietly and hoarsely, but Anderson caught his words. ”Too late to stop now, priest.”

Yes, it was already too late to think of retreat. He moved to hanging Alucard and dip his fingers into one of the wounds, making the vampire hiss from pain. Thick oily undead’s blood was a perfect lubricate.

Alucard started when he felt hot glans against his buttocks. He tried to move away but predictably was hampered by the wall. Anderson snarled his disapproval, squeezed vampire’s hips, moving him closer, and advanced, penetrating with one thrust into his body. Alucard couldn’t suppress a growl, he exhaled through the clenched teeth, cursing the priest, the pope and all the Catholic church altogether. Yes, bayonets were more painful, but that brought another kind of pain, much more humiliating and disgraceful for the king of vampires.

Anderson almost choked from the tightness of vampire’s body and forgot for a moment that it was the body of his enemy. He buried his face into Alucard’s neck, breathing out some unintelligible, but definitely endearing Italian words into the black hair and stroked the white shoulder, stopping for a while. Despite all the pain Alucard smirked, and bit his lip for not to laugh aloud.

Then slowly Anderson began to move deeper and that brought more pain to the undead not only from Anderson’s cock but also from bayonets, which were still holding his arms and legs. As the priest moved faster and his thrusts became rougher, more blood was running down the wall, accumulating into the red pool on the floor beneath their feet.

It was hard for Alucard to concentrate, directing all his magic and will not to heal his wounds, but to control human’s body and mind, making him move slowly or stop, when he felt him ready to finish their “act of love”, or making him move faster when he felt Anderson starting to come into senses. Moreover he began to get pleasure himself, after all he always was a sensual creature, and now there was a need to control his own body and mind from moving and moaning.

He was having a lot of fun with this priest. Anderson was much too talkative. As he completely forgot where he was or with whom, he began to call Alucard different names and talk to him incredibly tenderly. Though Alucard didn’t remember Italian well enough to understand this unintelligible speaking and catch all words among moaning and hard breathing, but he was quite sure he had heard something like “darling” and “sweetheart”, moreover the priest had called him his real name twice, with such a sincere passion, that the vampire turned his head to look at him, but the green eyes were closed and Anderson’s face showed only sensual pleasure. And every time the vampire flinched from pain Anderson stroked him gently and whispered some comforting nonsense into his ear. That was worth all the pain just to have a chance to remind those words to this arrogant priest someday…. but not the humiliation, he reminded himself. Anderson will pay dearly for it. Oh! The price will be very high.

Anderson felt his mind hazed, he lost track of time and didn’t remember how many minutes or hours he was here, he knew about the coming darkness, but couldn’t concentrate enough to realize why this thought was so important or why he should be worrying of such things when he was feeling so good.

Alucard watched sunlight fading behind the little dusty glass of the broken window with a satisfied smile. He felt his powers grew. The moon was rising and his wounds were healing quickly. He will think of whom he would torture first among the priest’s friends later. Now he wanted to come.

It was a little bit harder to force Anderson to reach out his hand and to hold the control over his mind while strong fingers began to move over his own cock. Now the priest was moving faster inside him and the ecstasy was flooding both minds simultaneously.

His control slipped off Anderson’s mind in the moment of mutual climax.

He felt the hot semen filling up his insides giving him the regenerator’s energy and a part of his power, he felt the priest leaned against him, burying his forehead into his hair, breathing loudly, and smiled.

No, he will not kill him now. Not yet.

His hands dissolved through the bayonets, while his body was gathering blood and regenerating the clothes. He turned his face to stunned Anderson, who just started to come into senses, realizing the horrible truth.

“Hail the moon, Judas priest. It’s such a wonderful night….”

@темы: Hellsing, Schingiuire, Anderson/Alucard, yaoi, Mine

---

Victorian England

Почитайте со мной, а? Я так устал от них.

Victorian Life (lang. - English, pdf) - 20Mb
Book to download
Discover the realities of life in Victorian times, when Britain rose to become the richest nation on Earth and controlled the largest Empire ever known. The Victorian period was an age of great contrasts, and of major social and political reforms.
Over 90 beautifully produced illustrations of the period show what life was really like in Britain, for rich and poor alike.

D. Featherstone - Weapons and Equipment of the Victorian Soldier (Вооружение и обмундирование солдат Британской империи в викторианскую эпоху) (lang. - English, pdf) - 52 Mb
На rutracker На rutracker

Victorian Houses and their details (Викторианские дома и их детали) (lang. - English, pdf) -
На rutracker На rutracker - 67Mb

TTC Video - Patrick N Allitt - Victorian Britain(lang. - English)
На rutracker На rutracker -5,3 Gb

Список видео

00. Introduction
01. The Victorian Paradox
02. Victoria’s Early Reign (1837-1861)
03. The Industrial Revolution (1750-1830)
04. Railways and Steamships
05. Parliamentary Reform and Chartism
06. The Upper- and Middle-Class Woman
07. The Working-Class Woman
08. The State Church and Evangelical Revival
09. The Oxford Movement and Catholicism
10. Work and Working-Class Life
11. Poverty and the “Hungry Forties”
12. Ireland, Famine, and Robert Peel
13. Scotland and Wales
14. Progress and Optimism
15. China and the Opium War
16. The Crimean War (1854-1856)
17. The Indian Mutiny (1857)
18. Victorian Britain and the American Civil War
19. The British in Africa (1840-1880)
20. Victorian Literature I
21. Art and Music
22. Science
23. Medicine and Public Health
24. Architecture
25. Education
26. Trade Unions and the Labour Party
27. Crime and Punishment
28. Gladstone and Disraeli (1865-1881)
29. Ireland and Home Rule
30. Democracy and Its Discontents
31. The British in Africa (1880-1901)
32. Later Victorian Literature
33. Leisure
34. Domestic Servants
35. Victoria After Albert (1861-1901)
36. The Victorian Legacy


Будет обновляться. Я потом еще на русском книжку выложу.

@темы: Translations, Leashed Darkness, Schingiuire